Какой роман лучше всего адаптировал бы Кодзима, как выглядела бы GTA в Одессе, и другие пленительные истории из книг, которых пока не замечают разработчики игр
Исторически вышло так, что у игр и литературы отношения не очень складываются. По мотивам книг делают фильмы, по мотивам фильмов делают игры, и наоборот — а вот напрямую как-то не выходит (за редкими исключениями).
Но не исключено, что рано или поздно литература и видеоигры все-таки сольются в едином порыве. Место встречи — популярная культура: в прошлом году российские кинематографисты как раз взялись за переосмысление наследия (а заодно и биографии) Гоголя в жанре мистического триллера. Сегодня как раз выходит третья часть, ну и вообще — события фильма так и просятся в какую-нибудь игру. По этому случаю мы задумались, какие еще классические произведения (Гоголя и не только) могли бы стать основой для интерактивных развлечений. Неожиданно, потенциальных примеров нашлось не так уж мало.
«Война и Мир»
Один из величайших русских романов заслуживает, на наш взгляд, не менее эпической реализации. Поскольку батальные сцены в “Войне и мире” тесно переплетаются с драматическими сценами из светской и политической жизни в Российской империи, один разработчик такой масштаб просто не потянет. За военную составляющую могли бы отвечать мастера жанра из Creative Assembly — тем более, что игра про наполеоновские войны в серии Total War уже выходила. Но кто смог бы перенести в интерактивный жанр длинные диалоги, нудные философские рассуждения и сложные метания героев? Только еще один гений.
Итак, исход сражения при Аустерлице неясен, войско и сам император Александр обратились в бегство. Андрей Болконский предпринимает отчаянную попытку повести солдат в наступление, но его ранят, у него подкашиваются ноги, он падает. До этого момента мы руководили его отрядом, но теперь камера переключается с изометрической перспективы на вид от первого лица. По небу Аустерлица тихо ползут облака. Начинается длинный, полностью озвученный монолог, в котором герой проходит через внутреннее перерождение. Пропустить диалог нельзя. Через сорок минут камера переключается на вид от третьего лица, мы видим Болконского уже со стороны того самого пронзительного неба. Только в этот момент игроки понимают, что Болконского играет Мадс Миккельсен. На экране возникает надпись «A Hideo Kojima’s Game».
«Мцыри»
С Михаилом Лермонтовым проще, чем с большинством русских классиков: многие его произведения так и просятся в интерактивный формат. Взять хотя бы стихотворную повесть «Мцыри», в которой горский юноша, в детстве плененный русским генералом, готовится принять монашеский постриг, но накануне сбегает в леса, чтобы ощутить вкус свободы. Финал авантюры известен всем, кто не спал на школьных уроках литературы: юношу находят без чувств в степи, возвращают в монастырь, где он умирает от истощения и тоски. Но несколько дней, проведенные героем посреди дикой природы, идеально вписываются в жанр симуляторов выживания. Тут вам и скитания по опасным предгорьям, голод, жажда, встреча с таинственной незнакомкой, сражение с барсом, наконец! Внутренняя борьба героя могла бы послужить основой для необычной геймплейной механики. С одной стороны, беглецу нужно следить за показателями здоровья, чтобы добраться до финала, пусть и трагического. С другой стороны, наш Мцыри знает, что обречен и стремится пожить на всю катушку хотя бы несколько дней. Поэтому каждое столкновение с опасностью приносит ему условные “очки впечатлений”, которыми в финале и измеряется успех игрока.
«Роковые яйца»
Еще одно произведение, готовое для экспорта в современные медиа-форматы — «Роковые яйца» Михаила Булгакова. В сущности, это классическая хоррор-история, в которой профессор Владимир Ипатьевич Персиков обнаруживает странные свойства красного спектра солнечных лучей. Воздействуя им на яйца различных животных, можно добиться ускоренного роста, а также повышенной живучести и агрессивности полученных особей. Из-за лабораторной ошибки партия яиц змей, крокодилов и страусов попадает не в лабораторию Персикова, а в экспериментальный совхоз, где должны были состояться опыты по облучению куриных яиц (так планируют победить голод). По законам жанра, часть подопытных сбегает, стремительно размножается и устраивает целый поход на Москву, на пути к которой их не может остановить даже Красная армия…
По замыслу Булгакова, животных-мутантов погубил лютый мороз, но что если нет? Здесь создатели потенциальной игры по “Роковым яйцам” могут включить фантазию и представить, что чудовищные страусы и змеи затаились в южных широтах, и за несколько десятилетий научились приспосабливаться к холодному климату. В процессе они снова мутировали (тут можно ввернуть какую-нибудь байку про зловещие советские эксперименты) и к 80-м годам ХХ века с новыми силами навалились на изможденную Холодной войной страну Советов. Из этого легко можно сделать жуткий шутер: S.T.A.L.K.E.R. или «Метро: Исход» уже никогда не будут прежними, если одним из боссов в нем будет десятиметровая нелетающая птица или орда плотоядных жаб. Обычно постапокалипсис представляют себе как результат нашествия зомби или радиационной катастрофы, а вот гибель человечества от лап гигантских яйцекладущих — это уже что-то новенькое.
«Вий»
Эту повесть Николая Гоголя экранизировали уже не единожды, но какая из нее могла бы получиться игра? Давайте порассуждаем. Завязка произведения, включающая в себя таинственную встречу с ведьмой, вроде бы располагает к классическому хоррору. Но когда та же ведьма оказывается в роли новопреставленной покойницы, которую главному герою предстоит отпевать, быстро выясняется, что привычного ужастика — с блужданием по коридорам и воплями из угла — точно не получится. Хома Брут ведь вынужден всю ночь читать молитвы, стоя посреди магического круга, не пропускающего нечистую силу. Зато из «Вия» получилась бы мрачная ритм-игра, где игрокам приходилось бы на лету комбинировать различные части священных текстов, составляя убойные комбинации. Правда, игру бы скорее всего разрабатывали на Украине, а в России она вряд ли вышла бы: у нас такое фамильярное обращение со священными текстами чревато преследованием за оскорбление чувств верующих.
«Котлован»
Тоскливая до воя антиутопия Андрея Платонова рассказывает о жизни беднейших слоев населения СССР времен первой пятилетки. В этом запредельно печальном, но все же сатирическом произведении старый, дореволюционный быт уже разрушен, а новый еще не построен. Счастье в жизни, как тут считают, произойдет от материализма, а не от смысла: на практике это означает, что светлое будущее надо отчаянно строить руками, и поменьше размышлять. Главного героя романа, некоего Вощева, увольняют с работы за задумчивость, и тот быстро прибивается к батракам, роющим котлован, где будет заложен фундамент дома для будущих поколений. Сами они в прекрасное далеко попасть не особо надеются, поэтому роют на износ, все мастеровые «худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны пропускать во время напряжения труда».
Как будет выглядеть дом для детей светлого завтра — не знают, кажется, даже партийные руководители. Поэтому, разрыв котлован до требуемых показателей, рабочие тут же принимаются его углублять, а у читателя появляется болезненная догадка, что стройка эта будет бесконечной, как концлагерный лесоповал. Или, скажем, как условно-бесплатная мобильная стратегия! Там ведь, если задуматься, те же отличительные черты: строим нечто неопределенное, но масштабное, после завершения любого задания работы только прибавляется, а главное — всем вечно не хватает энергии. Изможденных рабочих в таких играх на экранах обычно не показывают, а вот чувство отчаяния и общей безысходности игроков в любом случае настигнет, рано или поздно.
«Одесские рассказы»
Исаак Бабель знаком поклонникам русской классики благодаря удивительно образному языку с отчетливым одесским акцентом. И не только акцентом! Бабель жил в той самой Одессе, которую бандиты ХХ века называли «Одесса-мама», в Одессе налетчиков и погромов, комедийную версию которой можно увидеть в фильме «Дежавю», а не очень комедийную — в сериале «Ликвидация».Короче, зря в Rockstar не обращают внимания на криминальные миры за пределами Америки: из «Одесских рассказов» Бабеля получилась бы роскошная Grand Theft Auto. Это была бы GTA, от которой вы бы забыли, что на носу у вас очки, а в душе — осень!
В каждом втором абзаце «Рассказов» встречаются сцены, из которых получились бы готовые миссии, причем с не меньшим градусом абсурда, чем у Rockstar. Вот история о том, как хозяин кооператива «Справедливость» спутал налетчиков с милицейскими приставами. Вот молдаванские похищают ради выкупа лавочника Рувима Тартаковского по прозвищу «девять налетов». Вот слободские громят евреев на Большой Арнаутской. В ответ на это участники похоронной процессии возле еврейского кладбища внезапно достают из гроба пулемет и начинают отстреливаться.
А какие персонажи! Фроим Грач — ломовой извозчик и тайный предводитель одесских налетчиков, чья душа «чернее, чем вороная масть его лошадей». Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов. Наконец, сам Беня Крик по прозвищу Король — звезда черноморской преступности, который говорит мало, но вежливо — и это пугает людей так сильно, что они никогда его не переспрашивают. Ну и маленькая, но милая сердцу деталь: даже GTA Online, с ее культом кричащих нарядов и дорогих машин, отлично вписалась бы в одесский контекст. На отжатые у лавочников и артельщиков деньги игроки могли бы покупать себе последние образцы воровской моды — рыжие пиджаки, малиновые жилеты и штиблеты цвета небесной лазури.
Справедливости ради надо вспомнить, что российские разработчики уже пытались работать с литературной классикой: достаточно вспомнить аниме-квест с зомби по мотивам «Евгения Онегина» или вольные абсурдистские высказывания на тему Шекспира и Кафки. Так что начало уже положено и — кто знает! — может, среди читающих эти строки найдутся люди, которые решат вывести взаимодействие игр и книг на новый уровень. В таком случае мы не обидимся, если вы возьмете за основу один из приведенных выше примеров.
